Глава 9. Укрепление Духа

Я пролежал в больнице 3 недели. Сердце практически постоянно давало о себе знать. По вечерам, когда сердце начинало сбоить, меня часто посещали страхи, что это все опять может повториться. Уж очень не хотелось снова умирать, тем более, после совсем недавнего нового рождения.

Через два с половиной месяца после клинической смерти меня на 2 года забрали служить в советскую армию. И закинули в такие ужасные условия, что я думал, что не смогу оттуда вернуться живым.

Гарнизон наш находился в глухой тайге на севере Сибири, где морозы зимой доходили до – 58 градусов по Цельсию. Наша часть была недавно переброшена туда из Байконура. Казарма, в которую нас поселили, была наспех сбита из досок, собиравшимися ехать домой, дембелями. Сами дембеля жили в палатках, хотя в конце ноября, когда нас туда привезли, морозы были уже под - 30 градусов. Постепенно, мы обложили казарму кирпичами, и она прибрела более жизненный вид.

Днем нас гоняли, обучая курсу молодого бойца, а ночью, мы пилили в тайге громадные сосны и кедры для кочегарки, отапливающей нашу казарму. Спать нам почти не удавалось, и многие просто падали от изнеможения, недосыпания и недоедания.

Сердце мое работало, что называется через раз. Я попробовал обратиться к местному врачу, которым был здоровенный майор. Но тот, даже не стал меня осматривать, сказав, что если я буду пробовать «косить», то меня отдадут под трибунал и отправят в дисбат. Я понял, что тут мне ничем не помогут.

Оставалось одно – надеяться только на себя, и на Бога давшего мне вторую жизнь. Я подумал, что если уж Бог дал мне новую возможность жить, то значит, ему нет смысла меня сразу же и лишать этой возможности. Значит так мне и надо. Все это проверка на прочность и укрепление духа. Все это нужно для наполнения новыми силами жизни. И я начал вкалывать, что называется, по полной.

Я трудился буквально за двоих, действуя по принципу – кто же, если не я. И когда мне становилось совсем плохо и казалось, что я вот-вот упаду, потеряю сознание и умру, обычно это случалось ночью, когда мы пилили, таскали и рубили дрова для отопления казармы, я не останавливался, а продолжал вкалывать. И как оказалось, не падал и не умирал. Вместо этого, дух мой становился крепче, а тело набиралось выносливости и жизненных сил.

В первую зиму, в самые сильные морозы, я работал на крыше строящегося госпиталя, протягивая к нему линию электропередач, и сильно обморозился. Обморожения у нас были частым явлением, и я обошелся своими силами. Моча и хороший массаж очень хорошо залечивают обмороженные части тела. Некоторые, стесняющиеся растираться мочой люди, сильно страдали от обморожений, и вернулись домой с поврежденными морозом лицами и конечностями.

В первый год у нас было очень плохо с едой. Мы постоянно голодали и ели такую еду, которую на гражданке я бы не стал есть никогда. В основном это была мерзлая капуста, которую отваривали или тушили. Каши, о которых говорили, будто бы в армии только ими и кормят, нам давали лишь по праздникам. Они были нам за счастье. По поводу кормежки у нас ходила поговорка – На первое вода с капустой, на второе капуста без воды, а на третье вода без капусты. И это действительно было так.

С хлебом часто была напряженка. Его возили издалека и с перебоями, поскольку единственную дорогу часто заметало снегом, и проехать к нам было невозможно. Хлеб привозили замороженный, и всегда только самый черный, такой, что от него у всех постоянно была изжога. Иногда нам давали жареную селедку бочкового засола с отварной маринованной картошкой из пятилитровых жестяных банок. Раньше, я даже не слыхал о том, что такое бывает. Там же все это было повседневной солдатской пищей.

Мы не могли дождаться лета, когда пойдут ягоды и грибы, их там было огромное множество. И когда пошли первые ягоды, то весь наш гарнизон начал исходить кровавыми поносами. С голодухи, мы нажирались малины, черники и смородины, которую никто, конечно же, не мыл. Так что, наши желудки и кишечники просто не выдерживали. Это оказалось еще хуже, чем голодать.

Ко второму году службы мы уже пообжились и попривыкли, да и условия стали немного получше. Зимой мы ставили в тайге петли на зайцев и потом жарили их в теплушках и кильдымах. Но в первый год, я реально думал, что не доживу до дембеля.

Кроме всего прочего, у нас постоянно возникали с сослуживцами драки на национальной почве. Дело в том, что русских там было примерно одна десятая часть из всего числа военнослужащих. Все остальные были призваны со Средней Азии и Кавказа. В основном это были азербайджанцы, таджики, узбеки и казахи. Сами они не привыкли работать, и поэтому постоянно пытались все, что было возможным, перекинуть на нас, тем более что нас было меньшинство. Ну, а мы соответственно, пытались все перекинуть на них. В нашей части, на 500 человек военнослужащих, было всего около 50 человек русских. К русским так же относились татары, чуваши, удмурты, прибалты, которых там было совсем немного, а так же армяне, дагестанцы и чеченцы. Они хоть и не были русскими по национальности, но выступали вместе с русскими против азербайджанцев, таджиков и узбеков.

Драться приходилось первые полтора года каждый день и по несколько раз на дню. Драки были серьезными и жестокими. В ход ходили железные душки от кроватей, табуретки, ремни, камни, палки и даже ножи и заточки. Практически у каждого в сапоге находился нож или заточка. За всю службу мне только один раз приходилось драться один на один, все остальные драки были либо один против нескольких, либо толпа на толпу. Я неоднократно благодарил судьбу, за то, что она предоставила мне возможность получить до армии хорошую бойцовскую подготовку, иначе мне пришлось бы там очень туго.

Буквально на третий день службы на меня напали трое не то узбеков, не то таджиков, и хотели снять с меня шапку, ремень, шинель и сапоги. Такие вещи там постоянно случались. Дембелям не хочется ехать домой в старом изношенном обмундировании, поэтому они обычно забирают все новое обмундирование у молодых. Такой негласный армейский закон существовал пожалуй во всей советской армии того времени. Это и понятно, ведь хочется предстать перед родными и близкими во всей воинской красе. А в тайге не перед кем красоваться, только разве что перед медведями, да друг перед другом. Но для молодых солдат это было не важно.

Закон законом, но когда это делается насильно, толпой и с мордобоем, то это уже совсем неприятно. Вот мне и пришлось вырубить всех троих, желающих моей новенькой одежды, дембелей. Причем, двоих, я вырубил довольно сильно. Одному выбил 2 зуба, другому выбил челюсть, третий обошелся легким испугом. Слух об этом быстро разнесся по всей части и меня на следующий день вызвал к себе на разборку местный барс. Барсами называли всеми уважаемых и признанных авторитетов. Это был здоровенный дагестанец по имени Лёма. Я приготовился к тому, что меня сейчас «грохнут» и сунул в сапог заточку. Но все вышло так, как я даже не мог предположить, и заточка, слава Богу, мне не пригодилась.

Лёма сначала «наехал» на меня, чтобы понять, кто я и что, но после небольшого разговора о том, кто я, откуда, чем занимался на гражданке, и почему так себя повел с первых дней службы, неожиданно для меня самого предложил мне свою дружбу. Он сказал – Ты не простой человек, я это вижу, в тебе есть сила, и не просто сила, а сила Духа. Я это вижу в тебе. У нас с тобой много общего и поэтому нам надо держаться вместе. Мне тут не с кем дружить. Меня все боятся и вместо дружбы только выполняют мои приказания. Мне это неприятно, да и надоело уже. На таких «друзей» нельзя положиться, они в любой момент могут подставить тебя, поскольку сами постоянно находятся в страхе. Они боятся за себя, за свою жизнь, за то, что с ними может что-то случиться. Мне скучно с ними. Я не боюсь потерять жизнь, поскольку знаю, что она не моя и меня не пугает смерть.

Ты, как я вижу, тоже не особо трясешься за свою жизнь, это видно из твоих поступков, по блеску в твоих глазах и по силе, с которой ты держишь накат. Я ведь не слабо на тебя накатил, специально чтобы проверить, что ты за птица. Я много чего повидал в жизни и кое-что знаю. У нас на Кавказе принято людей проверять. Ты не плохой человек, ты боец, и судя по всему, хороший боец. Я чувствую в тебе воинский Дух, и уважаю Его, потому и предлагаю свою дружбу. Ну, так как, принимаешь мою дружбу?

– Да, ответил я, принимаю. Мы обменялись с Лёмой крепким рукопожатием и стали хорошими друзьями.

Слух об этом мгновенно разлетелся по гарнизону, и через некоторое время меня самого начали называть «барсом». Это случилось не потому, что Лёма был моим другом, а потому, что у меня начал заметно проявляться воинский Дух. Дух, о котором говорил мне Лёма, и о котором часто говорили мне отец, дед и тренер по боксу, Владимир Дмитрич Субаев.

Там, в тяжелых армейских условиях, я понял, что надеяться можно и нужно только на себя, на того себя, которым является бессмертный и не сгибаемый ни при каких обстоятельствах Дух.

Там же я начал заниматься чтением книг по народной медицине и целительству. Примерно через полгода службы меня поставили на должность заведующего клубом, который еще только строился, и ответственным за создание библиотеки части, вот там я и начитался всего, что мне хотелось. За время службы на этом посту, я создал неплохую библиотеку, из которой сам многое что прочитал. Кроме книг, которые были необходимы для чтения личного состава части, я так же заказывал для нашей библиотеки книги, которые интересовали в первую очередь меня самого.

Поскольку меня, время от времени, беспокоила неустойчивая работа сердца, то я решил заняться освоением народной медицины так, чтобы можно было самому себя лечить, поддерживать и восстанавливать. Я начал вспоминать все, что только знал по народной медицине и целительству, начал собирать травы и корни, делать из них отвары и настои и пить их. У меня был свой кабинет в клубе, позволявший всем этим заниматься. Так же я усиленно начал заниматься аутотренингом, который тогда был очень популярен и постоянно закалял себя всем, чем только можно было. И постепенно это стало давать хорошие результаты.

Прослужив первые несколько месяцев, я договорился со старшиной, что вместо общей зарядки, буду делать свою зарядку, и он мне разрешил. Каждое утро я бегал кросс километров по 8, а потом делал очень плотную зарядку на все группы мышц. После зарядки я купался голым в снегу, зимой, или обливался холодной водой летом.

Из армии я пришел не только здоровым, но и с хорошо закаленным воинским Духом, и желанием по настоящему освоить искусство народного целительства. Вот тогда и началась моя настоящая учеба целительству. До этого была лишь подготовка. Настоящей я называю ее потому, что это была осознанная учеба, которой я занимался практически все свободное время, прекрасно понимая для чего мне это нужно.

Мой образ жизни полностью сменился. Каждое утро я вставал в 5 часов утра, около часа, босиком, в одних шортах, бегал по улице в любую погоду, затем выполнял несколько комплексов упражнений, после чего прибегал домой, обливался холодной водой, пил зеленый чай и шел на работу. Утренняя зарядка занимала у меня 2 часа. В обеденный перерыв, я полчаса занимался отработкой различных элементов боя, совершенствуя себя в боевом искусстве, быстро ел, а потом, через час - полтора после обеда, я на пятнадцать - двадцать минут, а когда появлялась возможность то и больше, отключался от всего и, наблюдая за дыханием, погружался в медитативное состояние.

Вечером, я ходил в зал на тренировки по боевому искусству. Сначала я занимался ушу стилем чань-цюань, затем нань-цюань, потом тайцзи-цюань, а потом русским рукопашным боем и любками.

Кроме всего вышесказанного, я читал много литературы по народной медицине и ездил по стране в поисках целителей, у которых можно было поучиться целительскому искусству. Первым делом я начал подробно расспрашивать бабу Настю обо всем, что она знала по народной медицине и целительству. И она поделилась со мной всем что знала.

Затем я обошел ее знакомых целительниц. Это были очень интересные и своеобразные бабушки – знахарки. Я не буду рассказывать обо всех ее знакомых, с которыми мне довелось встречаться, расскажу лишь о двух, наиболее ярких из них. Это были баба Оля и баба Уля.

Бабе Оле было около 80 лет. Она жила в своем доме в городе Минусинске и занималась сбором кореньев и трав. Она мало лечила людей. В основном она занималась сборами лекарственного сырья, и приготовлением из него народных лекарственных препаратов, которые постоянно разбирали у нее другие народные лекари. Я учился у нее сбору лекарственных растений. Она прекрасно в них разбиралась. Она знала что, как и когда нужно заготавливать, как потом из заготовленного сырья приготовить нужное лекарство, и как потом это лекарство можно применять и для чего.

Я довольно быстро прошел обучение у бабы Оли, примерно 2 или 3 заготовительных сезона. Дальше, она направила меня к Бабе Уле. О бабе Уле стоит рассказать поподробнее.

Так же смотрите:
Основы Боевой Схватки